Ufameteo.ru сейчас в Уфе -3°C

 

«Плакали даже взрослые, брутальные мужики»: Руководитель республиканского отделения «Лиза Алерт» рассказала о поисках семьи Мазовых, количестве найденных и о том, как члены отряда переживают трагические исходы поисков

Фото: Олеся Пышкина

Руководитель республиканского отделения Поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Олеся Пышкина в интервью UfaTime.ru рассказала, о чем был их недавний разговор с главой республики, сколько человек удалось найти в этом году, что в первую очередь нужно сделать родителю, если его ребенок пропал и как реагируют члены отряда, когда поиски детей заканчиваются трагически.

Недавно у вас была личная встреча с главой республики. О чем говорили?

– Мы говорили о деятельности нашего отряда и, конечно, о проблемах. Радий Фаритович ознакомился со статистикой, пообещал поддержать нас и поисковое добровольчество в республике в целом. Если честно, я от него в восторге, он сказал, что сам хотел с нами познакомиться, я не знаю, как он все успевает. Когда с ним разговариваешь, то нет ощущения, что перед тобой сидит настолько высокопоставленный человек.

С прежним главой республики у вас были встречи?  

– Нет, ни разу.

Вы упомянули, что разговаривали с Хабировым о проблемах отряда, что это за проблемы?

– Например, нам всегда очень сложно найти помещение для своих мероприятий. Раз в месяц мы проводим лекции для новичков. Когда человек приходит в отряд, он не знает, что ему делать. А лекции для новичков – это беседы с людьми, которые либо хотят заниматься поисками, либо просто интересуются. Вообще всем, кто хотя бы раз хочет выехать на поиски, это будет нужно. Есть несколько организаций (Лайфстай центр «Башкирия», «Пионеры Башкортостана»), которые нам постоянно предоставляют свои помещения, но у них могут быть и свои мероприятия. Поэтому нам сложно.

Сколько сейчас человек в вашем отряде?

– В активе отряда постоянно около 30 человек.

Сколько заявок к вам поступило в этом году?

– По состоянию на 30 ноября к нам поступило 485 заявок, в работу мы взяли 405. Это не потому, что мы кого-то не захотели искать, просто у нас бывают и ложные заявки. Это для меня крайне странно, я до сих пор не понимаю, зачем взрослые люди оставляют ложные заявки. Есть, например, один мужчина, который несколько раз за этот год оставлял такие заявки. То у него потерялся племянник, то сын, то брат, то друг, имя которого он не якобы не знал.

Вы реагируете даже на такое?

– Да, инфорги (информационные координаторы) обрабатывают каждую заявку. Бывает, что обращаются по поводу семейных разборок, когда папа и мама, которые по закону оба могут общаться с ребенком, нехорошо его делят. Но это не наша работа, здесь ребенку, как правило, ничего не угрожает.

405 заявок о пропавших вы взяли в работу, скольких удалось найти?

– Живыми были найдены 299, но здесь надо отметить, что не всех нашли именно мы. Найден, жив – это просто статус, человека могла найти полиция или МЧС, он мог и сам вернуться. Погибшими были найдены 64 человека и 42 на данный момент числятся пропавшими.

Как у вас происходит взаимодействие с правоохранительными органами? Бывает, что они сами к вам обращаются?

– Да, конечно. Это происходит потому, что в полиции не хватает людей. Помимо поиска пропавших, у них много своей работы. Мы работаем с ними официально, у нас подписаны соглашения со следственным комитетом, МВД, МЧС. С Управлением гражданской защиты Уфы мы разработали объемный документ, где указано, что в случае резонансного поиска будут задействованы не только мы и спасатели, но и ряд других муниципальных служб.

Есть пошаговая инструкция, что нужно делать родителю, если его ребенок пропал?

– Сразу обратиться в полицию, лучше по номеру 112, потому что так быстрее, чем идти в отделение, к тому же ребенок в это время может вернуться, а дома никого не окажется. Далее следует обратиться к нам. Потому что прежде чем начать поиск, мы должны собрать всю информацию о ребенке, о месте, где он пропал. Это требует времени. Кому-то кажется, что это минус, но на самом деле это плюс, потому что идти искать ребенка без информации фактически невозможно.

Какой вид поиска оказывается самым результативным?

– Тут скорее стоит сказать, какой вид поиска осуществляется чаще всего. И это информационный поиск, когда мы размещаем ориентировки пропавших в соцсетях, делаем репосты, отправляем поисковиков на автономные задачи (расклейку ориентировок, опрос очевидцев и так далее). Очень много людей находятся благодаря репостам наших записей. Сейчас все сидят в социальных сетях, люди видят ориентировку, потом видят пропавшего человека и сообщают нам.

Кого чаще всего разыскивают, детей или взрослых?

– Взрослых, особенно пожилых. Это прямо бич старшего поколения нашего века, пропадает очень большое количество людей с потерей памяти.

Когда вы начинаете активный поиск пропавших? Допустим, человека не нашли по вашим ориентировкам.

– Это зависит от обстоятельств. Например, родственники не могут пообщаться с нами сразу, так как находятся в полиции, и мы запускаем активный поиск через два-три часа. Обычно на это уходит один час, плюс-минус 15 минут, но однажды мы запустили активный поиск уже через 40 минут после поступления заявки.

Что это был за случай?

– Пропала пожилая женщина, у нее были проблемы с памятью. Мы выехали на поиски, и, когда доехали до места сбора, нам позвонил заявитель и сказал, что она нашлась. Она жила в Деме, а нашли ее в центре, она шла прямо по проезжей части. Неравнодушные люди ее остановили, она смогла назвать домашний адрес, и ее отвезли домой.

Через сколько дней после пропажи человека поиски останавливаются, есть какой-то крайний срок?

– Нет, никаких крайних сроков нет. Допустим, та же семья Мазовых пропала в конце октября, но мы их ищем до сих пор. Периодически наши люди выходят на какие-то задачи. В нашей группе в Вконтакте очень часто беспокоятся некоторые подписчики, потому что мы ничего об этом не пишем. Но если не пишем – не значит, что не делаем. И потом, о некоторых вещах мы не можем писать и не должны.

Например?

– Например, нельзя писать о каких-то личных подробностях жизни пропавших. Нам пишут, почему вот там опубликовали, а мы молчим. Мы просто считаем, что не имеем на это права.

В России известны случаи, когда детей находили через несколько месяцев после пропажи. В республике такое было, чтобы ребенка находили, допустим, через полгода?

– У нас был случай с девочкой-подростком Дарьей Черепановой, которая пропала в марте, а нашли ее в сентябре в Краснодарском крае. Она самостоятельно уехала и жила там.

Но ведь не каждый поиск заканчивается так же хорошо, вы находили и погибших детей. Как члены отряда справляются с такими случаями? Это ведь очень тяжело психологически.

– В этом году отряд «Лиза Алерт» нашел погибшими двоих детей. Аскара Гарипова нашли в реке Дема в Чишминском районе, в поисках участвовали мы, аварийно-спасательная служба и полиция. Второй случай был с годовалым Тимуром Хабировым.

Как отреагировал отряд?

– Плакали даже взрослые, брутальные мужики.

На такие случаи в отряде есть штатный психолог?

– Как раз с конца ноября в отряде «Лиза Алерт» начало свою работу новое направление – «Психологи». У нас в отряде есть доброволец с психологическим образованием, сейчас она учится помогать членам отряда переживать такие ситуации.

Нахождение этих двух детей не привело к сокращению членов отряда?

– Нет, хотя для кого-то тот поиск был первым, причем я предупреждала ребят, что если кто-то не уверен в своих моральных силах, то лучше ему не ехать, поиски обещали быть тяжелыми.

Другие новости рубрики